С конца июня 1941 года Н. Ф. Ватутин возглавлял штаб Северо-Западного фронта, участвовал в проведении ряда операций, среди которых преобладали оборонительные, – обстановка на этом фронте была не из лучших. В 1942 году Николай Федорович несколько месяцев прослужил в Генштабе, куда был отозван Сталиным. Затем его назначили командовать Воронежским фронтом.
Соединения Воронежского фронта, которым командовал Ватутин, провели ряд наступательных операций, в результате которых немцы уже не смогли на этом участке боевых действий заниматься переброской войск, необходимых вермахту под Сталинградом и на Кавказе. Бои за Воронеж оказались трудными, к августу 1942 года нашими войсками была заняты лишь Осетровский и Чижовский плацдармы.
В октябре того же года генерала Ватутина назначили командующим новым Юго-Западным фронтом. Этому фронту предстояло принять участие в знаменитой операции «Уран» – войскам двух фронтов (Юго-Западному содействовал Сталинградский фронт) удалось окружить свыше 20 гитлеровских дивизий. В дальнейшем были пресечены попытки Манштейна деблокировать группировку Паулюса, а немецко-фашистские войска в январе 1943 года под Сталинградом разгромили.
В марте 1943 года Н. Ф. Ватутин снова взял под свое командование Воронежский фронт. Николай Федорович разработал план первого этапа знаменитой Курской битвы – стратегическую оборонительную операцию. В октябре того же года у Ватутина - новое и последнее в его жизни назначение – командующий 1-м Украинским фронтом (так переименовали Воронежский фронт).
Ватутин участвует в битве за Днепр, Киевских наступательной и оборонительной операциях, в нескольких других наступательных акциях Красной Армии. Последней из них для генерала армии была Ровно-Луцкая операция.

Двадцать послевоенных лет о смертельном ранении командующего 1-м Украинским фронтом Николая Ватутина не принято было распространяться.
Официозная "История Великой Отечественной войны" отделалась общими фразами: машину генерала "обстреляли по-разбойничьи, из-за угла, украинско-немецкие националисты" (этот совершенно бессмысленный термин применялся по отношению к движению ОУН и УПА, выступавшей под лозунгом "борьбы против империализмов Москвы и Берлина").
Только в 1965-м, когда освободителю Киева посмертно присвоили звание Героя Советского Союза, появилась утвержденная свыше версия случившегося - статья члена Военного совета 1-го Украинского Крайнюкова, бывшего в тот день под огнем с Ватутиным.
Автор, естественно, давал героизированную картину случившегося тогда поистине нелепого боевого столкновения, и умолчал о многих невыгодных для лакированной истории войны подробностях.

О событиях, предшествовавших ранению Н.Ватутина, дает представление справка, составленная 1 марта 1944 года заместителем начальника Управления контрразведки СМЕРШ 1-го Украинского фронта генерал-майором Беляновым. 29 февраля, около 16.30 Военный совет фронта завершил работу в штабе 13-й армии генерал-лейтенанта Пухова (Ровно) и выехал в штаб 60-й А (Славута, Хмельницкая область).
Офицер по особым поручениям комфронта полковник Семиков направил офицера оперативного отдела штаба фронта майора Белошицкого разведать возможные пути следования начальства. Майор предложил три маршрута, наиболее приемлемым из которых был Ровно-Здолбунов-Острог-Славута.
Добросовестный майор доложил Пухову, что по данным разведки накануне у села Гоща на Ровенщине произошел ожесточенный бой между партизанами и отрядом Украинской повстанческой армии (УПА), а местные жители сообщают о многочисленных группах повстанцев, оперирующих вдоль потенциальных маршрутов передвижения штаба фронта.
Однако опытный боевой генерал Пухов почему-то проявил не то беспечность, не то халатность, и не предложил Ватутину полагавшееся в таких случаях по рангу прикрытие бронетехникой и отрядом автоматчиков (и это при том, что Ватутин командовал самым мощным на то время фронтом Второй мировой войны - две танковые, семь общевойсковых и воздушная армии).
Меры предосторожности, с позволения сказать, ограничились высылкой "студебеккера" со взводом солдат для разведки маршрута.

"Пойди разберись..."
Около 19.30 29 февраля кортеж из четырех машин, в которых находились Ватутин, Крайнюков, 10 штабных офицеров и лишь несколько бойцов охраны подъехал к окраине села Милятин на границе Ровенской и Хмельницкой областей. В поселке, говориться в документе, слышалась стрельба (?).
Автора учили: любой грамотный командир в такой ситуации дает команду "увеличить скорость", дабы быстрее миновать опасный участок, и быть готовыми к открытию огня с хода. Однако Ватутин почему-то остановил кортеж и приказал майору-порученцу "пойти разобраться", что происходит в селе.
И вот тут машины попали под обстрел повстанцев, занявших выгодную позицию за хатами, взяв противника в "клещи". Садясь в машину, Ватутин получил пулевое ранение, деликатно говоря, в верхнюю часть правого бедра, была раздроблена кость. Водитель Крайнюкова Моноселидзе испугался и рванул с места боя (впоследствии предан суду). Бойцы охраны, которая "энергично отстреливалась", Кочетков и Царев, усадили истекавшего кровью полководца в "додж", но джип вскоре перевернулся.
Далее генерала везли на "виллисе", но и тот застрял в непролазной грязи. В ближайшем селе реквизировали сани и на них доставили высокопоставленного раненого в госпиталь № 506 13-й А. Квалифицированную помощь он получил лишь спустя пять часов, а затем самолетом был отправлен в последнее земное пристанище - киевский военный госпиталь.
Предчувствуя лютый гнев Верховного главнокомандующего, должностные лица, допустившие трагедию, вовсю запустили механизм бюрократических "отмазок". 2 марта нарком внутренних дел УССР Василий Рясной направил заместителю главы НКВД СССР Чернышеву докладную с описанием милятинского ЧП.
В документе отмечалось, что кортеж командующего подвергся нападению 30-40 "бандитов", охрана оборонялась, однако нападавшим удалось окружить одну из машин и убить находившихся в ней трех военнослужащих. Так завуалировано говорилось о потере святая святых - документов боевого планирования штаба фронта! В машине находились документы Ватутина и его шинель...
Однако вскоре в бумагах фигурировала "банда в 300-350 человек, напавшая на товарища Ватутина". Реабилитируясь, в район столкновения перебросили части войск НКВД, начались зачистки, в ходе которых полегла часть повстанцев, принимавших участие в милятинской перестрелке.
Всего же за 20 последующих дней в ходе 65 оперативно-войсковых операций было уничтожено 1129 повстанцев (не приходиться сомневаться, что на скорую руку ликвидировали и простых крестьян, так как количество "ликвидированных бандитов" значительно превышает отчетное число захваченных "стволов").

"Тайга" сообщает...
С 1943 года на Волыни действовала компактная оперативная группа Наркомата госбезопасности УССР "Тайга", частично состоявшая из поляков.
На то время в оккупированном немцами регионе действовали одновременно советские партизаны, отряды подконтрольной ОУН (С.Бандеры) УПА, подразделения атамана Тараса Боровца-Бульбы ("Полесская Сечь"), отряды ОУН (Андрея Мельника), Фронта украинской революции, "вольных казаков" и мощная сила - 27-я дивизия польской Армии Крайовой (АК).

Сама Волынь с лета 1943-го становится ареной печально известной "Волынской резни", этнической чистки, унесшей жизни десятков тысяч мирных украинцев и поляков: АК проводила операцию "Буря" по взятию под контроль волынских земель, а командующий УПА Дмитрий Клячковский ("Савур") отдает приказ об уничтожении польской общины края.
"Тайге" была поставлена задача сбора сведений как об АК, так и УПА, "бульбовцев", проведения мероприятий по разложению повстанческих формирований антисоветской направленности.
О профессионализме опергруппы свидетельствует то, что ее работы лично курировал начальник 4-го Управления НКВД-НКГБ (зафронтовая разведывательно-диверсионная и террористическая деятельность) генерал-лейтенант Павел Судоплатов. Разведчики "Тайги" с 1 по 12 марта 1944-го усердно занимались розыском нападавших на Ватутина и выяснением обстоятельств происшествия.
Уже 9 марта из Гощи по адресу наркома госбезопасности УССР, комиссара госбезопасности 3-го ранга Сергея Савченко "Тайга" направила спецсообщение с собранными от агентуры "по горячим следам" сведениям. Утверждалось, что в нападении на генерала принимали участие диверсионная группа Службы безопасности (СБ) окружного провода ОУН под командованием "Черкеса", бойцы сотни УПА "Жука" - Алексея Калынюка из села Михалковцы Острожского района Ровенщины, а также участники боевой группы (боевки) СБ ОУН Феодосия Павлюка из села Колесники Гощанского района (всего не более 100 штыков).
Подразделения повстанцев "оседлали" дорогу между селами Сеянцы и Милятином, а люди Ф.Павлюка прикрывали основные силы у Милятина (как видим, в селе находилось небольшое подразделение).
Судя по всему, повстанцы и не знали о проезде комфронта, и скорее вели произвольный поиск противника в отведенном им районе.
Дело в том, что согласно приказа Главного командования УПА от 26 ноября 1943-го и "тактической инструкции" Главного войскового штаба УПА повстанцы, до того наносившие ощутимые удары по немецким оккупантам, обязывались ограничить столкновения с немцами лишь обороной при их насильственных действия против населения, "акциями мести", и готовиться до "переходному периоду" в связи с приближением основного противника - Красной армии.
Только с июля по октябрь 1944-го на территории Волынской области УПА произвела до 800 ударов по армейским тыловым объектам. По сообщению командующего 1-м Белорусским фронтом К. Рокоссовского в НКВД УССР (23 августа 1944 года), отряды УПА силой до 150 человек каждый на Волыни дерзко атакуют коммуникации, маршевые подразделения, уничтожают командный состав.
Версия советской стороны о перестрелке в селе выглядит сомнительной, ведь так повстанцы могли демаскировать засаду.
По данным "Тайги" среди людей "Черкеса" был некий "видный немец". Скорее всего, речь идет о старшем офицере гитлеровского разведоргана, ведь с 1944 года, в интересах борьбы с основным противником - сталинским режимом - командование УПА налаживает конъюнктурное сотрудничество с Абвером в разведывательно-диверсионной сфере.
В среде повстанцев только в плен советской стороной было захвачено до 300 немецких военнослужащих, в основном - сотрудников спецслужб, а отдельные "солдаты фюрера" находились в подполье до 1947 года, когда их целенаправленно ликвидировала СБ ОУН.
Скорее всего, именно "видный немец" и передал своим ценные документы комфронта.
После взятия советскими войсками Львова (27 августа 1944-го) было захвачено немало документов нацистских спецслужб о взаимоотношениях (их обзор содержался генерал-лейтенанта C. Савченко генерал-лейтенанту В. Рясному от 23 февраля 1945 года).
Трофейные бумаги свидетельствовали, что 15 апреля 1944 года начальник полиции безопасности дистрикта "Галичина" обер-штурмбанфюрер СС Витиска сообщил в РСХА группенфюреру Мюллеру, что с конца января 1944-го отряды УПА искали прямые контакты с частями вермахта. Представитель отдела 1-с (разведка) "боевой группы Прюцманна" штурмабанфюрер СС Шмитц наладил связь с командирами повстанцев в районах Постойно (33 км на запад от Ровно), Кременец, Верба, Котин, Березно, Подкамень и Деражно, получал от них разведывательные данные о Красной Армии и партизанах, отрядах польской Армии Крайовой (АК), а также привлекал УПА к диверсионным мероприятиям.
Отношения строились на основе соглашения о ненападении, устанавливались условные знаки и пароли для контактов УПА и немецких частей. Отмечалось, что немцам поступили и захваченные в случайном столкновении 29 февраля 1944 года документы командующего 1-м Украинским фронтом генерала армии Николая Ватутина.
Интерес и другой факт, выявленный "Тайгой". Среди участников боя якобы был лейтенант венгерской армии, запросто попадавший в лоб противнику из винтовки с дистанции в полкилометра. Именно он, если верить оперативным источникам, и произвел роковой выстрел в полководца.
Из протоколов допросов "бандглаварей"...
Тема нападения на Ватутина постоянно находилась в поле зрения органов госбезопасности.
Свою версию случившегося изложил на допросах командир соединения УПА "Холодный Яр" Евгений Басюк ("Черноморец"), захваченный НКВД в 1944 году.
По его словам, в Милятине пребывало всего 12 бойцов боевики СБ "Примака" из Славуты и несколько местных ополченцев из "самооборонного отдела". Захваченные врасплох прибытием кортежа, они приняли бой, сосредоточив огонь на первой машине, затем брошенной противником.
В ней нашли штабные документы, передав их шефу краевого провода ОУН Волыни Мыколе Козаку-"Смоку" (ранее тот был руководителем краевой референтуры СБ), а трофейную генеральскую шинель... донашивал интендант куреня УПА "Богуна".
Боевку "Примака" вскоре ликвидировали в боях. Интересно сложилась судьба самого Е.Басюка: став сотрудничать с органами госбезопасности, он возглавил одну из спецгрупп, действовавших под видом подполья ОУН для проведения "тонких чекистских мероприятий" по разложению подполья, и печально прославившихся нарушениями социалистической законности".
После войны любил выдавать себя за офицера МГБ, сохранилось фото Басюка в форме капитана госбезопасности. Однако за мародерство и вымогательство попал под трибунал, получив в 1948 году 25 лет лагерей...
Дополнительные сведения о нападении сообщил на допросах в МГБ УССР в апреле 1946-го бывший командир Группы УПА "Восток" Федор Воробец ("Верещака"). Ему поступили отчеты руководителя местного надрайонного провода ОУН "Ворона" и рапорт командира его личной охраны сотника "Деркача" (действовавшей, кстати, и в советской униформе для компрометации противника). Эти документы также подтвердили захват штабной машины с документами Н.Ватутина.

Что же было на самом деле?
Сопоставление изученных нами документов сторон дает возможность сформулировать некоторые оценки обстоятельств ранения полководца.
Прежде всего, нет никаких оснований говорить, вопреки утверждениям советской пропаганды, о преднамеренном нападении или засаде украинских повстанцев на военачальника. Имела места случайность, обычное дело на войне, а поскольку стороны находились в состоянии войны, то и события развивались вполне по ее законам.
Бой в Милятине был скоротечным, неорганизованным, спонтанным для обеих сторон, заурядная стычка, но повлекшая тяжкие последствия. Получил тяжелое ранение крупный военачальник, внесший немалый вклад в развитие военного искусства, включая проведение операций по окружению значительных группировок противника и организации глубокой обороны.
Наконец, имела места элементарная легкомысленность в организации охраны военачальника, данные разведки просто игнорировали.

Вездесущесть противника, особенности повстанческой тактики недооценили, а то и просто отмахнулись от угрозы со стороны иррегулярных вооруженных формирований, действовавших в хорошо знакомой им местности.
Ведь по выкладкам военных теоретиков, один партизан приковывает к себе 10 солдат регулярной армии, а Н.Ватутина охраняла горстка солдат да офицеры с табельными ТТ (милятинские повстанцы имели и ручные пулеметы).
Наконец, трудно признать адекватными и действия самого военачальника, решений которого ждали сотни тысяч солдат и офицеров...

Первая помощь
Как свидетельствует архивное дело о ходе лечения и смерти Н.Ватутина, первую помощь раненому оказали в тот же день врачи танковой бригады. Лишь спустя сутки в госпитале 13-й Армии (Ровно) провели операцию по первичной хирургической обработке раны и на ногу наложили глухую марлевую повязку.
В документе с суровым названием "Кто лечил товарища Ватутина" говорится, что 1 марта 1944-го в Ровно прибыли начальник санитарного управления фронта генерал-майор медслужбы (м/сл) Семека, главный хирург фронта полковник м/сл Гуревич, главный хирург Киевского военного округа генерал-майор м/сл, заслуженный деятель науки Ищенко.
На следующий день самолетом из столицы прибыли заместитель главного хирурга Красной Армии генерал-лейтенант м/сл, заслуженный деятель науки Шамов и ведущий хирург московского госпиталя септических инфекций майор Кокин.
Врачи определили сквозное пулевое ранение со входным отверстием в правой ягодичной области, косым переломом кости и выходом пули на наружно-передней поверхности бедра. Отмечалось, что подобного типа ранения квалифицируются как тяжелые, влекущие свыше 25% смертности раненых.

"И даже попросил водки"
Хрущев слово сдержал. В Киеве генерала вскоре перевели в отдельное, специально оборудованное здание (особняк на нынешней улице Липской, напротив отеля "Киев") со штатом лечащих и дежурных хирургов, терапевтов, медсестер, перевязочной и лабораторией. Все необходимое для лечения доставлялось с фронтового склада или самолетом из Москвы.
Никита Сергеевич практически каждый день докладывал в Москву о состоянии здоровья полководца (информацию принимал личный секретарь Верховного Поскребышев). Правда, когда Хрущев вовсю дискредитировал Сталина (будучи сам лично повинным в массовых незаконных репрессиях в Москве и дважды в Украине), то не удержался приписать "Хозяину" ответственность и за смерть Ватутина. Дескать, сверхподозрительный вождь запретил использовать импортируемый за золото с Запада пенициллин. Это ложь: сохранилась схема многочисленных инъекций Николаю Федоровичу именно этим препаратом.
7 марта провели хирургическую очистку раны, сняли гипс, причинявший дискомфорт тучному больному. Правда, вздутие живота осложняло сердечную деятельность пациента. На 19-е сутки отмечалось удовлетворительное состояние больного, температура вечером - 38 градусов. Однако 23 марта наступило резкое ухудшение. Температура утром достигла критических 40,2 градуса (были даже подозрения на рецидив малярии).
"Врачи до сих пор не могут точно установить диагноз болезни", - сообщал Сталину Хрущев. Из Москвы дополнительно прибыл главный терапевт Красной Армии, профессор Вовси. Врачи подозревали, что от ранения идет общее отравление организма. 31 марта профессор Шамов провел операцию по удалению нагноений в области раны, о чем уже через 20 минут сообщили Верховному.
На следующий день Н. Хрущев проведал больного, найдя его "бодрым и с хорошим аппетитом". Ватутин "охотно выпил вина и даже попросил водки".

Катастрофа назревает
Однако 2 апреля генерал Шамов сообщил - результаты анализов свидетельствуют о "быстро назревающей катастрофе", идет общее инфицирование организма.
В отчете "Развитие заболевания у раненого тов. Николаева" отмечалось, что имеет место "тяжелое поражение организма, с септическим процессом раневого происхождения, приведшее к значительному угнетению и без того ослабленных функций организма". Отмечалась "слабая сопротивляемость организма" 43-летнего больного, продолжающееся образование возбудителями газовой инфекции в ране, что породило реальную угрозу для жизни больного.
На 23 день лечения произошла вспышка тяжелого отравления организма от инфекционного процесса в костно-мозговом канале верхнего отрезка бедренной кости.
К лечению дополнительно привлекли профильных специалистов: доктора медицинских наук, бактериолога Покровского, ведущего фаготерапевта, доктора медицинских наук Кокина, завотделом гематологии Института академика Богомольца, профессора Юдина.
Мнения эскулапов разделились. Профессора Гуревич и Ищенко считали ампутацию конечности безперспективною, "и вообще положение безнадежным", генерал-медик Шамов видел шанс на спасение в ампутации.

"Выход вижу в ампутации..."
Прилетевший в Киев главный хирург Красной Армии, генерал-полковник и академик, знаменитый Н.Бурденко положил конец дискуссиям: "выход из создавшегося положения вижу только в неотложной высокой ампутации правой ноги, несмотря на всю опасность этой операции". Вмешательство решили провести в течение двух суток, без всякой гарантии дальнейшего нераспространения инфекции.
К 4 апреля состояние больного оценивалось как "весьма тяжелое", температура колебалась от 38,2 до 40,2 градусов, нарастала сердечная слабость. Вечером 4 апреля Н.Хрущев испросил разрешения на рискованную операцию у И.Сталина. В известность поставили и супругу раненого Татьяну Романовну. Она просила Хрущева сделать все возможное для спасения мужа, не останавливаясь даже перед операцией, раз она может дать некоторые шансы.
Н.Хрущев сообщил И.Сталину: 5 апреля 1944 года, в 15 часов была проведена ампутация, и к 22 часам Н.Ватутин начал выходить из послеоперационного шока. Отсеченную ткань тут же подвергли лабораторному исследованию, выявив паралогические изменения тканей, кости и костного мозга. Как доложил Хрущеву академик Бурденко, это полностью подтвердило целесообразность операции.
"Дела идут очень плохо"
6 апреля в Киев прибыли знаменитый академик Стражеско, хирурги Кремлевской больницы, профессора Бакулев и Теревинский, из Харькова приехал единственный в СССР крупный специалист по иммунизации доноров профессор Коган. Несмотря на операцию, инфекция продолжала распространяться по организму. В некоторых местах тела, особенно - в локтевых изгибах - появились новые гнойные очаги. 13 апреля Н.Бурденко принял решение хирургически вскрывать гнойники.
Видимо, на некоторое время раненому стало лучше. 14 апреля генерал армии Николай Ватутин написал последний свой в своей жизни документ, карандашную записку И.Сталину на бланке Председателя Совета Народных Комиссаров УССР: "Дела идут очень плохи (так в тексте - Авт.). Бурденко меры принимает. Прошу кое-кого подстегнуть. Ватутин".
Что имел в виду военачальник, мы не знаем, видимо, до последнего надеялся, что административное воздействие "всесильного" Сталина спасет ему жизнь. В этот день врачи констатировали: "Состояние больного прогрессивно ухудшается", идет общая тяжелая интоксикация организма.
В 1 час 40 минут 15 апреля именитая группа медиков во главе с Н.Бурденко письменно доложила Н.Хрущеву: "В 1.30 15 04 с.г. т. Ватутин скончался при явлениях нарастающей сердечной слабости и отека легких".

Во Дворце пионеров на площади ІІІ Интернационала открылось прощание с покойным. Речи на похоронах произносились как на русском, так и на украинском языках.
Кроме жены, у полководца остались 14-летняя дочь Елена и 12-летний сын Виктор (мальчик страдал костным туберкулезом и передвигался на костылях). Семье полководца предоставили дачу с капитальным ремонтом и обстановкой.

Ватутин Николай Фёдорович (1901-1944), советский военачальник, генерал армии (1943 г.), Герой Советского Союза (1965 г., посмертно).

Родился 16 декабря 1901 г. в селе Чепухине Курской губернии в большой крестьянской семье. Окончил четыре класса земской школы, где считался первым учеником.

Во время Гражданской войны (1920 г.) был мобилизован в Красную армию, участвовал в боях в районе Луганска. В октябре 1922 г. он был направлен командиром взвода в 23-ю стрелковую дивизию.

На первых же учениях Ватутин проявил талант к стратегии и в январе 1924 г. поступил на учёбу в Киевскую академию командного состава. В 1926 г. его перевели в столичную Военную академию имени М. В. Фрунзе.

В 1937 г. Ватутин назначается заместителем начальника штаба Киевского военного округа, а спустя год - начальником штаба. Его предшественники в этих должностях были расстреляны в период массовых репрессий в армии.

В 1939 г. он уже заместитель начальника Генштаба; в феврале 1941 г. награждён орденом Ленина.

В первые дни Великой Отечественной войны Ватутин побывал на самых ответственных участках фронта. Штабной работник превратился в блестящего боевого командира. 30 июня 1941 г. Ватутин получил звание генерал-лейтенанта и был назначен начальником штаба Северо-Западного фронта, на котором сумел стабилизировать линию обороны под Ленинградом.

С 14 июля 1942 г. Ватутин командовал Воронежским фронтом. Изматывая противника частыми контрударами, его силы отвлекали внимание от Сталинграда.

В октябре 1942 г. Ватутина назначили командующим Юго-Западным фронтом, войска которого двинулись вперёд и 23 ноября замкнули кольцо вокруг 22 немецких дивизий. 7 декабря военачальник получил звание генерал-полковника, а через два месяца - генерала армии.

В марте 1943 г. после разгрома сталинградской группировки немцев его вернули на должность командующего Воронежским фронтом. В октябре 1943 г. Воронежский фронт был преобразован в 1-й Украинский. Советские войска тогда достигли Днепра.

К 15 января 1944 г. в ходе Житомирско-Бердичевской операции части фронта вынудили противника отойти от Киева и достигли Южного Буга. Затем войска 1-го Украинского и 2-го Украинского фронтов окружили выступ немецкой обороны у города Корсунь-Шевченковского.

21 февраля Ставка поручила Ватутину подготовить наступление на Дубно и далее на Черновцы. 29 февраля генерал направлялся в штаб 60-й армии. По дороге его машину обстрелял отряд украинских партизан-бандеровцев. Раненый Ватутин умер в ночь на 15 апреля в киевском военном госпитале. 17 апреля генерал был похоронен в названном позже его именем парке над Днепром; в Москве и Киеве погребение отметили траурным салютом.

В 1965 г. Ватутин был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.

115 лет назад, 16 декабря 1901 года родился Николай Ватутин, один из самых талантливых полководцев Второй мировой войны (немцы называли его «Гроссмейстером»). Фронты, которыми командовал Ватутин, наступали быстрее и с меньшими потерями. До Победы ему дожить было не суждено: машина с генералом угодила в засаду «бандеровцев», он был ранен в ногу и умер в киевском госпитале. Но почему его там не спасли?

Редактор LJ Media

Двадцать послевоенных лет о смертельном ранении командующего 1-м Украинским фронтом Николая Ватутина не принято было распространяться. Официозная «История Великой Отечественной войны» отделалась общими фразами: машину генерала «обстреляли по-разбойничьи, из-за угла, украинско-немецкие националисты» (этот совершенно бессмысленный термин применялся по отношению к движению ОУН и УПА, выступавшей под лозунгом «борьбы против империализмов Москвы и Берлина»).

Только в 1965-м, когда освободителю Киева посмертно присвоили звание Героя Советского Союза, появилась утвержденная свыше версия случившегося - статья члена Военного совета 1-го Украинского Крайнюкова, бывшего в тот день под огнем с Ватутиным. Автор, естественно, давал героизированную картину случившегося тогда поистине нелепого боевого столкновения, и умолчал о многих невыгодных для лакированной истории войны подробностях...

Офицер по особым поручениям комфронта полковник Семиков направил офицера оперативного отдела штаба фронта майора Белошицкого разведать возможные пути следования начальства. Майор предложил три маршрута, наиболее приемлемым из которых был Ровно-Здолбунов-Острог-Славута. Добросовестный майор доложил Пухову, что по данным разведки накануне у села Гоща на Ровенщине произошел ожесточенный бой между партизанами и отрядом Украинской повстанческой армии (УПА), а местные жители сообщают о многочисленных группах повстанцев, оперирующих вдоль потенциальных маршрутов передвижения штаба фронта.

Однако опытный боевой генерал Пухов почему-то проявил не то беспечность, не то халатность, и не предложил Ватутину полагавшееся в таких случаях по рангу прикрытие бронетехникой и отрядом автоматчиков (и это при том, что Ватутин командовал самым мощным на то время фронтом Второй мировой войны - две танковые, семь общевойсковых и воздушная армии)... Около 19.30 29 февраля кортеж из четырех машин, в которых находились Ватутин, Крайнюков, 10 штабных офицеров и лишь несколько бойцов охраны подъехал к окраине села Милятин на границе Ровенской и Хмельницкой областей. В поселке, говориться в документе, слышалась стрельба (?). Автора учили: любой грамотный командир в такой ситуации дает команду «увеличить скорость», дабы быстрее миновать опасный участок, и быть готовыми к открытию огня с хода. Однако Ватутин почему-то остановил кортеж и приказал майору-порученцу «пойти разобраться», что происходит в селе.

И вот тут машины попали под обстрел повстанцев, занявших выгодную позицию за хатами, взяв противника в «клещи». Садясь в машину, Ватутин получил пулевое ранение, деликатно говоря, в верхнюю часть правого бедра, была раздроблена кость. Водитель Крайнюкова Моноселидзе испугался и рванул с места боя (впоследствии предан суду). Бойцы охраны, которая «энергично отстреливалась», Кочетков и Царев, усадили истекавшего кровью полководца в «додж», но джип вскоре перевернулся. Далее генерала везли на «виллисе», но и тот застрял в непролазной грязи. В ближайшем селе реквизировали сани и на них доставили высокопоставленного раненого в госпиталь № 506 13-й А. Квалифицированную помощь он получил лишь спустя пять часов, а затем самолетом был отправлен в последнее земное пристанище - киевский военный госпиталь. Предчувствуя лютый гнев Верховного главнокомандующего, должностные лица, допустившие трагедию, вовсю запустили механизм бюрократических «отмазок». 2 марта нарком внутренних дел УССР Василий Рясной направил заместителю главы НКВД СССР Чернышеву докладную с описанием милятинского ЧП.

В документе отмечалось, что кортеж командующего подвергся нападению 30-40 «бандитов», охрана оборонялась, однако нападавшим удалось окружить одну из машин и убить находившихся в ней трех военнослужащих. Так завуалировано говорилось о потере святая святых - документов боевого планирования штаба фронта! В машине находились документы Ватутина и его шинель... Однако вскоре в бумагах фигурировала «банда в 300-350 человек, напавшая на товарища Ватутина». Реабилитируясь, в район столкновения перебросили части войск НКВД, начались зачистки, в ходе которых полегла часть повстанцев, принимавших участие в милятинской перестрелке. Всего же за 20 последующих дней в ходе 65 оперативно-войсковых операций было уничтожено 1129 повстанцев (не приходиться сомневаться, что на скорую руку ликвидировали и простых крестьян, так как количество «ликвидированных бандитов» значительно превышает отчетное число захваченных «стволов»)...

Cреди людей «Черкеса» (нападавших на Ватутина , - прим.ред. ) был некий «видный немец». Скорее всего, речь идет о старшем офицере гитлеровского разведоргана, ведь с 1944 года, в интересах борьбы с основным противником - сталинским режимом - командование УПА налаживает конъюнктурное сотрудничество с Абвером в разведывательно-диверсионной сфере. В среде повстанцев только в плен советской стороной было захвачено до 300 немецких военнослужащих, в основном - сотрудников спецслужб, а отдельные «солдаты фюрера» находились в подполье до 1947 года, когда их целенаправленно ликвидировала СБ ОУН... Отмечалось, что немцам поступили и захваченные в случайном столкновении 29 февраля 1944 года документы командующего 1-м Украинским фронтом генерала армии Николая Ватутина... Среди участников боя якобы был лейтенант венгерской армии, запросто попадавший в лоб противнику из винтовки с дистанции в полкилометра. Именно он, если верить оперативным источникам, и произвел роковой выстрел в полководца.

Тема нападения на Ватутина постоянно находилась в поле зрения органов госбезопасности. Свою версию случившегося изложил на допросах командир соединения УПА «Холодный Яр» Евгений Басюк («Черноморец»), захваченный НКВД в 1944 году. По его словам, в Милятине пребывало всего 12 бойцов боевики СБ «Примака» из Славуты и несколько местных ополченцев из «самооборонного отдела». Захваченные врасплох прибытием кортежа, они приняли бой, сосредоточив огонь на первой машине, затем брошенной противником. В ней нашли штабные документы, передав их шефу краевого провода ОУН Волыни Мыколе Козаку-«Смоку» (ранее тот был руководителем краевой референтуры СБ), а трофейную генеральскую шинель... донашивал интендант куреня УПА «Богуна». Боевку «Примака» вскоре ликвидировали в боях. Интересно сложилась судьба самого Е.Басюка: став сотрудничать с органами госбезопасности, он возглавил одну из спецгрупп, действовавших под видом подполья ОУН для проведения «тонких чекистских мероприятий» по разложению подполья, и печально прославившихся нарушениями социалистической законности«. После войны любил выдавать себя за офицера МГБ, сохранилось фото Басюка в форме капитана госбезопасности. Однако за мародерство и вымогательство попал под трибунал, получив в 1948 году 25 лет лагерей...

Что же было на самом деле? Сопоставление изученных нами документов сторон дает возможность сформулировать некоторые оценки обстоятельств ранения полководца. Прежде всего, нет никаких оснований говорить, вопреки утверждениям советской пропаганды, о преднамеренном нападении или засаде украинских повстанцев на военачальника. Имела места случайность, обычное дело на войне, а поскольку стороны находились в состоянии войны, то и события развивались вполне по ее законам. Бой в Милятине был скоротечным, неорганизованным, спонтанным для обеих сторон, заурядная стычка, но повлекшая тяжкие последствия. Получил тяжелое ранение крупный военачальник, внесший немалый вклад в развитие военного искусства, включая проведение операций по окружению значительных группировок противника и организации глубокой обороны. Наконец, имела места элементарная легкомысленность в организации охраны военачальника, данные разведки просто игнорировали...

Как свидетельствует архивное дело о ходе лечения и смерти Н.Ватутина, первую помощь раненому оказали в тот же день врачи танковой бригады. Лишь спустя сутки в госпитале 13-й Армии (Ровно) провели операцию по первичной хирургической обработке раны и на ногу наложили глухую марлевую повязку. В документе с суровым названием «Кто лечил товарища Ватутина» говорится, что 1 марта 1944-го в Ровно прибыли начальник санитарного управления фронта генерал-майор медслужбы (м/сл) Семека, главный хирург фронта полковник м/сл Гуревич, главный хирург Киевского военного округа генерал-майор м/сл, заслуженный деятель науки Ищенко. На следующий день самолетом из столицы прибыли заместитель главного хирурга Красной Армии генерал-лейтенант м/сл, заслуженный деятель науки Шамов и ведущий хирург московского госпиталя септических инфекций майор Кокин. Врачи определили сквозное пулевое ранение со входным отверстием в правой ягодичной области, косым переломом кости и выходом пули на наружно-передней поверхности бедра. Отмечалось, что подобного типа ранения квалифицируются как тяжелые, влекущие свыше 25% смертности раненых.

В Киеве генерала вскоре перевели в отдельное, специально оборудованное здание (особняк на нынешней улице Липской, напротив отеля «Киев») со штатом лечащих и дежурных хирургов, терапевтов, медсестер, перевязочной и лабораторией. Все необходимое для лечения доставлялось с фронтового склада или самолетом из Москвы. Никита Сергеевич практически каждый день докладывал в Москву о состоянии здоровья полководца (информацию принимал личный секретарь Верховного Поскребышев). Правда, когда Хрущев вовсю дискредитировал Сталина (будучи сам лично повинным в массовых незаконных репрессиях в Москве и дважды в Украине), то не удержался приписать «Хозяину» ответственность и за смерть Ватутина. Дескать, сверхподозрительный вождь запретил использовать импортируемый за золото с Запада пенициллин. Это ложь: сохранилась схема многочисленных инъекций Николаю Федоровичу именно этим препаратом.

7 марта провели хирургическую очистку раны, сняли гипс, причинявший дискомфорт тучному больному. Правда, вздутие живота осложняло сердечную деятельность пациента. На 19-е сутки отмечалось удовлетворительное состояние больного, температура вечером - 38 градусов. Однако 23 марта наступило резкое ухудшение. Температура утром достигла критических 40,2 градуса (были даже подозрения на рецидив малярии). «Врачи до сих пор не могут точно установить диагноз болезни», - сообщал Сталину Хрущев. Из Москвы дополнительно прибыл главный терапевт Красной Армии, профессор Вовси. Врачи подозревали, что от ранения идет общее отравление организма. 31 марта профессор Шамов провел операцию по удалению нагноений в области раны, о чем уже через 20 минут сообщили Верховному. На следующий день Н. Хрущев проведал больного, найдя его «бодрым и с хорошим аппетитом». Ватутин «охотно выпил вина и даже попросил водки».

Однако 2 апреля генерал Шамов сообщил - результаты анализов свидетельствуют о «быстро назревающей катастрофе», идет общее инфицирование организма. В отчете «Развитие заболевания у раненого тов. Николаева» отмечалось, что имеет место «тяжелое поражение организма, с септическим процессом раневого происхождения, приведшее к значительному угнетению и без того ослабленных функций организма». Отмечалась «слабая сопротивляемость организма» 43-летнего больного, продолжающееся образование возбудителями газовой инфекции в ране, что породило реальную угрозу для жизни больного. На 23 день лечения произошла вспышка тяжелого отравления организма от инфекционного процесса в костно-мозговом канале верхнего отрезка бедренной кости. К лечению дополнительно привлекли профильных специалистов: доктора медицинских наук, бактериолога Покровского, ведущего фаготерапевта, доктора медицинских наук Кокина, завотделом гематологии Института академика Богомольца, профессора Юдина. Мнения эскулапов разделились. Профессора Гуревич и Ищенко считали ампутацию конечности безперспективною, «и вообще положение безнадежным», генерал-медик Шамов видел шанс на спасение в ампутации.

Прилетевший в Киев главный хирург Красной Армии, генерал-полковник и академик, знаменитый Н.Бурденко положил конец дискуссиям: «выход из создавшегося положения вижу только в неотложной высокой ампутации правой ноги, несмотря на всю опасность этой операции». Вмешательство решили провести в течение двух суток, без всякой гарантии дальнейшего нераспространения инфекции. К 4 апреля состояние больного оценивалось как «весьма тяжелое», температура колебалась от 38,2 до 40,2 градусов, нарастала сердечная слабость. Вечером 4 апреля Н.Хрущев испросил разрешения на рискованную операцию у И.Сталина. В известность поставили и супругу раненого Татьяну Романовну. Она просила Хрущева сделать все возможное для спасения мужа, не останавливаясь даже перед операцией, раз она может дать некоторые шансы. Н.Хрущев сообщил И.Сталину: 5 апреля 1944 года, в 15 часов была проведена ампутация, и к 22 часам Н.Ватутин начал выходить из послеоперационного шока. Отсеченную ткань тут же подвергли лабораторному исследованию, выявив паралогические изменения тканей, кости и костного мозга. Как доложил Хрущеву академик Бурденко, это полностью подтвердило целесообразность операции.

6 апреля в Киев прибыли знаменитый академик Стражеско, хирурги Кремлевской больницы, профессора Бакулев и Теревинский, из Харькова приехал единственный в СССР крупный специалист по иммунизации доноров профессор Коган. Несмотря на операцию, инфекция продолжала распространяться по организму. В некоторых местах тела, особенно - в локтевых изгибах - появились новые гнойные очаги... В 1 час 40 минут 15 апреля именитая группа медиков во главе с Н.Бурденко письменно доложила Н.Хрущеву: «В 1.30 15 04 с.г. т. Ватутин скончался при явлениях нарастающей сердечной слабости и отека легких»...

Скорее всего, успешный генерал стал жертвой случайности, которой всегда есть место а тем более на войне. А потом - безалаберности медиков, не сумевших оказать необходимую помощь в первое время после ранения, а дальше даже привлекать медицинских светил было поздно. Но существуют и конспирологические версии обстоятельств его гибели.

Таланту этого бесстрашного полководца завидовали многие, и враги, и свои же, недруги. В ставке группы войск фельдмаршала Манштейна, который непосредственно воевал с фронтом под командованием генерала Ватутина, его прозвали «Гроссмейстером», за разработку и осуществление ряда победоносных операций.

Существует несколько версий этой трагедии:

Первая (официальная, советская):

Все послевоенное время считалось так, что Ватутин попал под обстрел немцев. В советском кинематографе только в фильме Юрия Озерова «Освобождение. Направление главного удара» показан этот эпизод.

Вторая (официальная, новейшая):

Дело обстояло так. В феврале 1944 года Ватутин, командовавший в то время 1-м Украинским фронтом, ехал на своем «виллисе» по тылам подчиненной ему 60-й армии, где и был атакован бандеровцами близ д. Милятин, Хмельницкой обл. В результате получил тяжелое ранение в ногу и скончался от потери крови. Эта драматическая история стала хрестоматийной и вошла во все учебники и книги о войне после развала Союза...

Третья:

Официальная версия гибели генерала Ватутина не соответствует действительности. Многие современные исследователи убеждают: воины УПА к убийству Ватутина не причастны. Смерть генерала на совести НКВД, группы генералов и маршалов. Кто конкретно «заказал» генерала Ватутина, мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Однако не секрет, что врагов у Николая Федоровича действительно хватало. И враги эти были не за линией фронта, а среди своих же коллег - советских маршалов и генералов. Вообще советские военачальники всегда очень ревниво относились к успехам друг друга.

Четвертая:

Полученное Ватутиным ранение, не было смертельным. Даже если его автомобиль и был обстрелян неизвестными террористами, командующего вполне можно было спасти. Однако этого не сделали. По воспоминаниям одного из чекистов, основанным на сведениях, полученных от персонала госпиталя, Ватутину по каким-то причинам долгое время не оказывали квалифицированную помощь. Военачальник медленно умирал, а врачи бездействовали. Почему? Неужели в военном госпитале, куда доставили истекавшего кровью генерала, не нашлось нужных медикаментов и специалиста, способного поставить верный диагноз и принять адекватные меры? Более того, через несколько дней Ватутина переправили в Киев, где им занимался лучший советский хирург Н. Бурденко. Трудно себе представить, что этот светила военной медицины не сумел грамотно прооперировать своего высокопоставленного пациента.

Пятая:

Не менее интересна тем, что в колонне следования генерала Ватутина находился член военного Совета фронта Н.С.Хрущев. В первом издании книги «ВОСПОМИНАНИЯ И РАЗМЫШЛЕНИЯ» маршал Г. Жуков писал: «Н.Ф. Ватутин объезжал войска 60 армии. Впереди ехала охрана. Н.Ф. Ватутин был во второй машине со своим адъютантом и стрелком, а за ним на некотором удалении шли две машины Н.С. Хрущева (выделено) ... Они попали под обстрел... бандеровцев. Н.Ф. Ватутин, выскочив из машины, вместе со стрелками стал огнем прикрывать отход других машин (выделено). Во время перестрелки Николай Федорович был ранен в бедро». В последующих изданиях книги эта запись была удалена автором...

Момент прощания с Николаем Ватутиным Никиты Хрущева - члена Военного совета Первого Украинского фронта (Фото из ЦГА КФФД им. Г. Пшеничного, публикация М.Кальницкого)

в сообществе :

Странным образом, никто из сопровождавших Ватутина не пострадал. Дальше события и вовсе развиваются удивительно: ранение в бедро, с самого начала признанное не опасным, на деле оказывается для полководца смертельным. Не спасает даже ампутация и приезд знаменитого хирурга Николая Бурденко...

Почему Ватутина первое время лечили не в киевском госпитале, а на квартире Хрущева? Почему не дали пенициллин, который мог стать спасительным для него? Вопросов, пока оставшихся без ответа, очень много. Мы тему гибели генерала обсуждали, конечно, и с его дочерью Еленой Николаевной и его внуком Александром. И, честно говоря, и мы, и они придерживаемся версии, что к смерти, несомненно, причастен Хрущев. Тогда ведь было уже понятно, что война заканчивается и начинается борьба за власть. И тут, по всей видимости, столкнулись интересы Хрущева и Ватутина. Один в то время уже был первым секретарем ЦК Украины, а второй триумфально освобождал УССР и очень любил здешние места. И, конечно, Никите Сергеевичу такие серьезные политические соперники были не нужны.

Н.Ф. Ватутин погиб в расцвете лет и на взлете военной карьеры. Он не дожил до Дня Победы, не успел оставить после себя мемуаров. Его имя осталось в тени прославленных маршалов, освободивших Европу от фашизма. На счету Н.Ф. Ватутина остались великие битвы Коренного перелома. Его филигранная работа на полях сражений была хорошо знакома противнику: лучший стратег вермахта фельдмаршал Э. Манштейн называл советского генерала Гроссмейстером.

Военные дороги генерала Ватутина

Биография Николая Федорович Ватутина, Героя Советского Союза, имеет много общего с жизненными вехами других советских полководцев. Крестьянские корни, участие в Гражданской войне, упорная учеба, скачок карьеры после репрессий в Красной Армии в 30-е годы. В годы Великой Отечественной войны Н.Ф. Ватутин сдал на отлично экзамен на звание полководца. Его вклад в разгром фашистских войск на советской территории трудно переоценить.

Детство: первая победа будущего генерала

Генерал армии Николай Федорович Ватутин (1901 – 1944гг.) был родом из крохотной деревеньки Чепухино, в 18 км от г. Валуйки. Сейчас это село Ватутино Валуйского района на юге Белгородской области. В те времена его родители – Фёдор Григорьевич и Вера Ефимовна – и представить не могли, что сыну суждена военная карьера. Большая крестьянская семья (9 человек детей) до изнеможения работала в поле, каждый работник был на счету. Николай с детских лет был приучен к сельскому труду, но его ожидали другие дороги.

Окончив приходскую школу в родном селе, Ватутин мечтал учиться дальше. Его поддержал учитель: «Такой светлой головы, как у Коли, сроду не было в Чепухино», — убеждал он родителей. Но семья не хотела терять работника и не давала согласия. Тогда парнишка объявил голодовку: без еды и питья он пролежал на сеновале три дня, пока родители не сдались. В 12 лет он одержал свою первую победу и пошел учиться сначала в Валуйки, а затем в Уразовское коммерческое училище, где получал стипендию как особоодаренный ученик.

Начало военной карьеры

В 1920 г. Николай Ватутин был призван в ряды РККА, 19-летнему красноармейцу пришлось сражаться с махновцами и бандами Бельского на Украине. Здесь он почувствовал призвание к военному делу и поступил и окончил Полтавскую пехотную школу. Учиться приходилось, не выпуская из рук оружие. Удостоверение красных командиров курсанты получили в 1922 г. — из рук М. Фрунзе на поле знаменитой Полтавской битвы. Недолго пришлось Н.Ф. Ватутину служить полевым командиром. Его дальнейшее продвижение по службе связано с учебой в высших военных заведениях, так как Красная Армия остро нуждалась в образованных штабных офицерах.

Таблица: учеба и карьерный рост Н.Ф. Ватутина в 20-30 гг.

Годы	Учеба	Место службы	Должность
1922	Полтава. Пехотная школа	Харьков. 23-я дивизия, 67-йстрелковый полк	Командир отделения
1923			Командир взвода
1924	Киев.Высшая объединенная военная школа
1925-1926			Командир роты
1926-1934	Москва. Академия им. М.В. Фрунзе
1929-1931		Чернигов. 7-я стр. дивизия.	Помощник нач. штаба
1930-1931		Ростов-на-Дону. Северо-Кавказский округ	Помощник нач. штаба
1931-1936		Владикавказ. 28-я Горская стр. дивизия	Начальник штаба
1936		Новосибирск. Сибирский военный округ	Нач. 1-го отд. штаба
1936-1937	Москва. Академия Генерального штаба	Киев. Особый Военный Округ	Зам. нач. штаба
1938-1940			Начальник штаба
1940		Москва. Генеральный штаб РККА	Нач. Оперативного Отдела ГШ
1941			Зам. нач. ГШ

В 30-е основную роль в стратегии стали играть соединения передовой военной техники. Фашистская теория блицкрига была основана на прорыве обороны противника мощными ударами танков и авиации, стремительном захвате стратегических объектов, психологическом подавлении противника. Авантюризм фашистской доктрины, не уделявшей особого внимания флангам и тылам, предстояло доказать советским военачальникам в ходе Отечественной войны. Интересен в этом отношении поединок Э. Манштейна с генералом Н.Ф. Ватутиным, который продолжался на протяжении 4-х лет войны.

Сражения и победы 1941-1942 гг.

Н.Ф. Ватутин был мастером контратак. Он умел находить слабое место зарвавшегося врага, незаметно для него группировать силы для удара и неожиданно сокрушать противника. «Лучший стратег восточного фронта» Э. Манштейн познакомился с почерком Ватутина уже в первые недели войны.

Сольцы

30 июня 1941 г. генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин получил назначение начальником штаба Северо-Западного фронта. Линия обороны фронта была прорвана танковыми кулаками ГА «Север», немцы взяли Псков, стремительно катились к Ленинграду. Вперед вырвались танкисты 56-го моторизованного корпуса Э. Манштейна, оголив свой правый фланг на 70 км, а левый – на 40. Это было замечено в штабе Ватутина, в руки наших разведчиков попали карты с точным расположением всех танковых дивизий фашистов. Был разработан контрудар, который войска Северо-Западного фронта нанесли 14 июля 1941 г. под городом Сольцы. Корпус Манштейна попал в клещи, но основным его силам удалось вырваться из окружения. Немцы были отброшены на 40 км. Это было первое в войне окружение немцев, в штаб фронта на допрос эсэсовцы дивизии «Мертвая голова» попали в трусах – так они ехали в танках, спеша к Ленинграду. За 8,5 месяцев начальник штаба Северо-Западного фронта Н.Ф. Ватутин разработал и осуществил около 20 операций. При его участии линия фронта была стабилизирована, наши войска держали прочную оборону вплоть до наступательных операций 1943-1944 гг.

Калинин

К 15-му октября 1941г. критическое положение сложилось в районе Западного фронта, где немцы взяли Калинин и угрожали прорывом к Москве с северо-запада. В распоряжение Н.Ф. Ватутина поступила оперативная группа (20 тыс. человек, 20 танков, 20 самолётов) — на помощь И.С. Коневу, возглавившему Калининский фронт. И помощь была оказана немедленно – 18-21 октября. По растянувшимся вдоль Ленинградского шоссе коммуникациям противника Ватутин ударил сразу в трех направлениях. Немцы были застигнуты врасплох, в районе Торжка понесли большие потери, угроза прорыва к Москве была ликвидирована. На волоске висела в эти дни судьба будущего Главного маршала бронетанковых войск П. А. Ротмистрова: он отступил под напором немцев, рвавшихся к Торжку. Конев требовал отдать его под военный трибунал. Ватутин же, оценив оперативную обстановку, дает командиру 8-й ТБ новое боевое задание, завершив его словами: «Пора кончать с трусостью!».

Воронеж

В июле 1942 года немцы ворвались в Воронеж, 7 июля Ставка образовала Воронежский фронт, командовать которым Н.Ф. Ватутин вызвался добровольно. Стратегическое положение Воронежа определялось тем, что через него немецкие дивизии шли на юг, к Сталинграду для участия в битве на Волге. Командующий Воронежским фронтом за период с 14 июля по 22 октября 1942 года сумел решить ряд важных задач:

• Закрепил линию обороны по р. Дон: на правом берегу закрепились немцы, на левом – советские войска.
• Серией постоянных контратак сковал 14 дивизий противника, не допустив их участия в штурме Сталинграда.
• Захватил и удержал на правом берегу Чижевский плацдарм.Незаметно для немцев была построена подводная переправа через Дон, переброшены войска и техника. Внезапным ударом врага выбили из Чижовки, отсюда началось освобождение города в январе 1943 г.

Победные операции

«Генералом наступления» Ватутина назвал Г.В. Жуков – после успешных действий военачальника в Сталинградской битве.

«Уран»

План окружения немцев под Сталинградом носил кодовое название «Уран». В клещи 6-ю армию Паулюса должны были взять войска Донского и Юго-Западного фронтов. Командование Юго-Западным фронтом генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин принял 25 октября 1942г. До начала операции оставалось меньше месяца, но он успел подготовить и продумать её вплоть до мельчайших деталей.

• Время ввода войск. Битва 19 ноября началась прорывом обороны противника: мощный артобстрел и атаки пехоты должны были уничтожить все препятствия на пути стремительного движения танков. Только тогда Командующий дал им сигнал «Вперед!».
• Наступательный порыв. В бой танкистов вели командиры соединений: генерал-лейтенант И.Л Чистяков, генерал-майор П.Л. Романенко. Танки не прекращали движения ночью — путь указывали разведчики-колонновожатые и местные пастухи, знавшие местность как свои пять пальцев.
• Оперативное управление. Командующий держал связь с каждым танковым соединением, своевременно посылал для подкрепления стрелковые дивизии и ставил новые задачи. В прорыв была брошена бригада мотоциклистов полковника Валика, которые наводили панику в тылу врага: немцы заговорили о «неуловимой сталинской дивизии», удары которой нельзя предугадать.

Через 100 часов после начала операции, 23 ноября 1942 г. войска Н.Ф. Ватутина и К.К. Рокоссовского встретились у ст. Калач и замкнули кольцо окружения. К концу Сталинградской битвы Н.Ф. Ватутин стал генералом армии (12.02.1943 г.)и получил высшую награду — полководческую награду Красной армии – орден Суворова I степени за No 4.

«Скачок»

На посту командующего Юго-Западным фронтом Ватутину дважды пришлось столкнуться с Э. Манштейном.

• 16.12. – 30.12.1942 г. — в ходе операции «Малый Сатурн» Ватутин вынудил немецкого фельдмаршала отвести войска ГА «Дон» на 200-240 км к западу и расстаться с планами деблокировки окруженной под Сталинградом армии Паулюса.
• 29.01 – 18.02 — проводя операцию «Скачок» по освобождению Донбасса, Н.Ф. Ватутин допустил ряд ошибок, которыми воспользовался Э. Манштейн. Советские войска в наступательном порыве освободили Ворошиловград, оторвались от тылов, исчерпали резервы, но Ватутин продолжал отдавать приказы о наступлении, считая, что немцы без оглядки бегут к Днепру.
• 18.02 – 03.03 1943 г. — Манштейн, сгруппировав силы, перешел в контрнаступление, разбил передовые силы Красной армии (6-я армия Ф.М. Харитонова; группа танковых корпусов М.М. Попова), захватил ранее освобожденные Харьков и Белгород.Несвоевременный переход к обороне по вине Н.Ф. Ватутина обернулся для нашей армии большими потерями в людях и технике.

Советские танки на улице освобожденного города Изюм (Харьковская область) в ходе Ворошиловградской операции — командующий генерал Н.Ф. Ватутин.

Курская дуга: оборона

Командующему Воронежским фронтом Н.Ф. Ватутину на Курской дуге пришлось держать оборону против мощной танковой группировки Э. Манштейна. Этот поединок блестяще выиграл советский полководец.

С начала битвы он сумел угадать направление главного удара врага – Обоянское шоссе. Командующий сосредоточил здесь главные силы обороны, в том числе основные танковые соединения фронта. Это был рискованный шаг, но он оправдался. С 5 по 8 июля Манштейн пытался пробиться на Обоянь, но так и не сумел сокрушить оборону Ватутина. Любой маневр фашистов встречали контрудары наших войск.

Исчерпав возможности прорваться на Обоянь, Манштейн решил повернуть на Прохоровку. Ватутин и здесь предупредил противника: 5-я танковая армия П.А. Ротмистрова из резерва Ставки была немедленно послана в этот район – и оказалась в нужное время на нужном месте. Встречное танковое сражение 12 июля положило конец всем наступательным порывам немцев, они перешли к обороне.

«Полководец Румянцев»

В ходе наступательной операции «Румянцев» (5.08. – 23.08. 1943г.) войска Воронежского фронта действовали на широком пространстве от Белгорода до Сум, не раз подвергаясь контрударам танковых кулаков Э. Манштейна.

11-17 августа немцы нанесли серию ударов по 1-й танковой армии в районе Богодухова. Танки М.Е. Катукова прорвалась к Харькову, перерезали ж/д Харьков-Полтава и продолжали движение на юг. Кровопролитные бои в Богодухове против эсэсовских дивизий отвлекли от Харьковской операции силы 5-й ТА и 6-й гв. армии, что вызвало недовольство Ставки.

17-20 августа в окружение попали части 27-й армии под Ахтыркой. Вражескую группировку в этом районе Ватутин ошибочно посчитал надежно окруженной, но Манштейну удалось взять в танковые клещи не только далеко ушедшую на юг 27 армию, но и части 1-й и 5-й танковых армий, брошенных ей на помощь. Ценой огромных потерь удалось восстановить линию фронта. Сталин резко обвинил Н.Ф. Ватутина в «огульном наступлении» и в «повторении старых ошибок». Иного мнения был Манштейн: в ходе операции «Румянцев» в его штабе за Ватутиным закрепилось прозвище «Гроссмейстер». Кровопролитные сражения, которые выпали на долю Воронежского фронта, перемалывали основные силы ГА «Юг», без них успех операции «Румянцев» был бы невозможен.

Взятие Киева

Дальнейший путь генерала отмечен целой серией крупных побед:

• 22 — 26 сентября 1943г. — форсирование Днепра войсками Воронежского фронта под командованием генерала Ватутина. Разведке Манштейна не удалось обнаружить переправочных средств в обозах советских войск.Танки переправлялись по дну реки, по вехам, расставленным вдоль брода. Механики вели машины вслепую, движением управляли командиры из открытых люков машин. Ворвавшись на правый берег, танки захватили 2 плацдарма: Букринский (южнее Киева) и Лютежский (на севере).
• 3 — 6 ноября – взятие Киева войсками 1-го Украинского фронта, который был образован из Воронежского 21 октября 1943 г. Командующему фронтом удалось незаметно для Манштейна перебазировать крупные силы от Букринского плацдарма к Лютежу. Внезапный удар с севера застал фашистов врасплох: танки ворвались в Киев из густого тумана, включив прожектора и сирены.

Освободив столицу Украины, Ватутин продолжал стремительное наступление на Житомир, Фастов, Белую Церковь, не замечая, что противник стягивает крупные силы – 11 танковых и моторизованных дивизий. С 16 по 25 ноября Манштейн контрударом элитных танковых корпусов вернул Житомир и приближался к Киеву. Остановить его натиск удалось ценой новых жертв со стороны советских солдат.

Немилость Сталина по поводу скоропалительного наступления стала очевидной, и Манштейн оказался «злым гением» для генерала. Последнюю награду полководец получил в августе 1943 г.за участие в Курской битве – орден Кутузова I степени. Успешные операции 43-44 гг. не были отмечены ни званиями, ни орденами. Только в 1965 г. Н.Ф. Ватутин за умелое руководство войсками в годы войны получил звание Героя Советского Союза.

Орден Кутузова I степени

Гибель генерала

Смерть генерала 15 апреля 1944 г. до сих пор остается загадкой, в том числе, и для его внука Александра Ватутина – профессионального историка.

Ранение

Командующий 1-м Украинским фронтом Н.Ф. Ватутин был ранен 29 февраля 1944г. у села Милятин на пути из Ровно (штаб 13-й армии) в Славуту (штаб 60-й армии). Кто стрелял в полководца? – На сегодняшний день существует несколько версий.

• Ватутин был ранен немцами в ходе военных действий в Западной Украине — так считалось в советское время.
• Генерал был обстрелян бойцами УПА в количестве 200-300 человек – это утверждает в рассекреченной после 1965 г. докладной записке Член Военного Совета фронта К.В. Крайнюков. Он утверждает, что был в машине рядом с командующим во время нападения.
• Ранение генерала, ставшего опальным в глазах Сталина, на совести НКВД и военных коллег, сознательно подтолкнувших его в засаду – к такому мнению склоняются современные исследователи. Документы и факты, дающие однозначный ответ на вопрос, пока не найдены.

Лечение

Генерал получил сквозное ранение в бедро, затронувшее кость. Никто, в том числе он сам, не мог предположить, что рана станет смертельной. Лечение Н.Ф. Ватутина вызывает много вопросов:

• Куда делась его история болезни со всеми записями процедур? Какие лекарства использовали для лечения
• Почему генерала по рекомендации врачей не отправили в Москву, а оставили в Киеве?
• Зачем Н.С. Хрущеву понадобилось помещать раненого в своем особняке? Почему его не лечили в госпитале?
• Отказывался ли на самом деле Ватутин от ампутации ноги, когда врачи, наконец, диагностировали гангрену?

Похороны

Генерал Ватутин скончался 15 апреля глубокой ночью от нарастающей сердечной недостаточности и отека легких. На похороны 17 апреля доставили самолетом его мать – Веру Ефимовну, которая потеряла в его лице последнего сына. Семья генерала хотела, чтобы он был похоронен в Москве. Председатель СНК Украины Хрущев настоял на своем: могила полководца находится в Мариинском парке Киева.

В 1948 г по инициативе Хрущева на ней соорудили памятник с мемориальной надписью на украинском языке: «Генералу Ватутину – от украинского народа». Сегодня этот памятник раздражает украинских депутатов, мечтающих переписать историю заново. Застывший в граните полководец словно говорит: «Никуда, как День Победы, меня нельзя перенести».